говорит так, как если бы самого эта встреча оставляла полностью равнодушным? Он вообще повернулся и смотрел куда-то в сторону – я не сразу поняла, что в небо возле горизонта, как раз в том направлении, где за сопкой зияет трещина. Чувствует, что ли? Или он уже в курсе ситуации до таких подробностей, включая точное место? Ведь отсюда ничего не видно! Именно его взгляд заставил меня поднять глаза на его профиль и ответить максимально искренне:

– Я бросила тебя, потому что люблю.

– Понятно, – ответил так же отстраненно, ничуть не обрадовавшись признанию. – Господин Шолле сообщил в Совет Знающих, что мы обеих вас раскусили. Что каждая из вас заслуживает смертной казни по нашим законам за шпионаж, но обе все еще живы – пусть еще два века подряд благодарят империю за неразумное благородство. А я связался со своим отцом. Если ничего не помешает – а сейчас в империи беспорядки, но хотя бы в должности Верховного Мага никто не усомнился – так вот, если ничего не помешает, он будет здесь с армией через несколько дней. Самый короткий срок, за который можно перебросить сюда силы.

– Что? – я не могла удержать этого вопроса.

– Ну, как я понял, мне здесь и остаться. А предсказания никогда не бывают полностью точны – сегодня у оракулов одно, завтра другое. Потому очень желательно, чтобы здесь собрались силы для устранения последствий – в том числе и на случай, если я не справлюсь.

Мне не верилось, вообще слова звучали как-то пусто и бессмысленно, потому я и переспрашивала нелепо:

– И он… Верховный Маг придет сюда, чтобы… устранять последствия?

– Сейчас у него нет выхода, Лита. Ведь я здесь. Он в любом случае придет, хотя бы для того, чтобы забрать мое тело и похоронить, если от меня что-то останется. Ваши Знающие уже оформляют приказы – имперские отряды снова пройдут по Оланиру, и, надеюсь, на этот раз Вороны будут заняты более важными вещами, а не останавливать их. Шолле с несколькими магами и кингаррскими оборотнями должен прибыть завтра. Вы ведь этого с Ирмой и хотели – чтобы перед прорывом собрались лучшие имперские маги и собой закрыли оланирское население?

– Да, – у меня горло сдавило от сухости. – Именно этого мы и хотели, Лоран.

Он все еще рассматривал даль, словно солнце вовсе не мешало ему и не слепило глаза. И говорил уже больше с самим собой, намного тише:

– Никто из нас не знал, где и когда начнется прорыв. И, клянусь, если бы не Ирма, то мы так бы и не узнали…

Я все-таки нацелила пристальный взгляд на Ирму и снова вздрогнула – особенно когда Лоран наконец-то отпустил ее локоть, который до сих пор уже почти привычно удерживал, и слабо оттолкнул ее от себя. На щеке ее алела ссадина – на вид, полученная несколько дней назад. Мне не составило большого труда самой заполнить пробелы, и мурашки побежали по спине:

– Ирма, тебя пытали?

Ответил за нее Лоран, который все еще выглядел как чужой:

– Ей хватило ума до этого не доводить.

Я схватила девушку за холодную ладошку и притянула к себе в немом вопросе. И она покачала головой, признавая:

– Только угрожали, но и не церемонились. Но нет смысла злиться и сводить старые счеты, Лита. Я попалась со сферой связи, а Лоран припомнил все прежние странности за мной. Меня безо всяких доказательств заперли – как я и говорила, к тому времени он озверел, – она скосила глаза на парня, но тому до ее обвинений и дела не было. И заговорила быстро, как раньше, когда мы обменивались собранной информацией: – Я тогда поняла, что к нему больше не получится подобраться – ни мне, ни кому-либо еще. А еще поняла, что можно ставить буквально все на кон – и плевать, что риск слишком велик. Видела по его состоянию, что вероятность нужной реакции очень высока. И я просто рассказала все. Буквально все. И тогда он ответил: «Ты хотела, чтобы я поехал за тобой. Но я поеду за Литой», назвал себя влюбленным идиотом, тебя – главной оланирской заразой, которая не оставила ему выбора, и пошел собирать вещи. Остальным тоже рассказал – и они захотели составить нам компанию. В смысле, друзья Лорана не могли оставить его в беде одного, а твои друзья – тебя.

Судя по всему, вся шестерка была отнюдь не в восторге от моей роли в этой истории. А может, за время путешествия перешли на сторону Лорана. Ведь они тоже переживали – не понимали, куда и почему я пропала, а Лоран оставался с ними – враг или друг, но рядом и понятен в своих мотивах. И он больше пострадал от жестокосердной меня. Хотя, если уж прижать руку к сердцу, то его участь действительно печальнее моей. Я даже не стала спрашивать у Ирмы, что ей пришлось пережить – всем нам что-то уготовано, просто обняла и похлопала по плечу. А потом шагнула к недовольной Виоле – прижала к себе через возмущенное сопение. Ашк, к счастью, остался инкубом и даже успел об меня сладострастно потереться. Родриг принял объятия с хладнокровием вампира. Элонесса увернулась, Нилла мне еще и в плечо врезала. Вайд сложил руки на груди и пытался уничтожить меня взглядом. Что ж, я и его рада видеть. А когда перебрала всех, наступила очередь самого важного человека.

– Что, действительно, так и сказал? Разве я не оставила тебе выбора?

Лоран нехотя перевел на меня взгляд, сузил глаза, не ответил – или это и был исчерпывающий ответ. В его глазах я видела, что он Ирму и на куски бы разрезал, даже не будучи уверенным в ее виновности. Потому что он умеет быть хладнокровным, когда надо, – таким, какой я никогда быть не умела. Но разве это нужно прямо сейчас? Разве нужно между людьми, которым так мало осталось времени, чтобы друг на друга насмотреться? И я, наверное, подсознательно его ждала, хотя вообще об этом старалась не думать. Не так быстро, не в таком настроении, но где-то в глубине души ждала. И встретила в его ворованном, шитом-перезашитом сюртуке, как если бы прямо в его руках все эти дни и провела.

Подняла руку, взяла крепко за горловину его полупальто – почти такого же, как на мне – притянула к себе, задержала на расстоянии, чтобы наши глаза застыли в паре сантиметров, предложила:

– А давай сделаем вид, что завтра не будет? Ведь никто не знает, будет ли оно вообще. Но если не будет завтра, то не было и вчера, верно?

– Давай, Лита Ворон. И у меня же все равно